Родительское самопожертвование
Есть слова, которые даже неудобно повторять, столько раз они сказаны. Но повторять приходится, потому что в этих словах — главные мысли о воспитании. Одна из них: детство — не подготовка ребенка к жизни, не вестибюль, не прихожая. Это уже начавшаяся жизнь; впоследствии мы займем в ней то место, какое заработаем сегодня, пока ребенок мал.
Сдержать себя и не позвать его ужинать, раз он увлечен игрой. Проявить уважение к этой игре — ну, хоть предупредить, что ли: через десять минут придется закончить… Еще лучше — попробовать вникнуть в игру: «Слушай, у паровозов рабочий день кончается. Им ведь пора в депо…» Это еще не самоотречение, только его начало. Но так важно вовремя начать!
Не дергать ребенка на улице, когда он, по нашему мнению, зазевался по сторонам. Попробовать понять, что его привлекло. Не врываться в его дела ни с поцелуями, ни с окриками. Приласкать тогда, когда ему это нужно, а не в ту минуту, как на меня нахлынет нежность. Трудные времена сын привыкнет обходиться без нас. Тут мы и спохватимся: угловой жилец, не думаешь о семье, мы тебе чужие…Мы-то помним, как рожали, кормили, пеленали — он нам не чужой. Но он всего этого не помнит.
Его память хранит совсем другое, позднее, забытое нами: была мать с ним, когда он испытывал первые жизненные трудности в детском саду, в первом классе, с первым другом, с девочками, или не было матери. Не беспокойтесь: он благодарно хранит в памяти день, когда вы научили его не бояться воды, съезжать с крутой горы на лыжах, допустили, еще маленького, участвовать в домашнем труде и сделали этот труд веселым. Но зато он хмуро, печально помнит все окрики, замечания и запреты. Он был так одинок среди взрослых, обуянных идеей заградительного воспитания. Этого одиночества ребенок не забудет и не простит.
